Святой Иустин Мученик. Влияние иудаизма и эллинизма на христианство
Иустин Философ открыто противопоставляет учение гностиков апостольскому христианству. Перечисляя гностические школы Симона Мага, Карпократа, Меандра, Маркиона Синопского, он отмечает:
«Все вышедшие от таких людей… называются христианами, точно так же, как между философами те, кто несогласен в своих учениях, носят общее наименование, взятое от философии. Некоторые из них называются маркианами, иные валентинианами, другие василидианами и т.д. — по имени основателя учения»[1].
Иустин подчеркивает: эти секты используют христианское имя, как язычники приписывают имя Бога своим идолам, но наполняют его чуждым содержанием. Для них характерна не только ересь в учении, но и извращения в ритуалах и образе жизни.
Особо остро полемические сочинения христианских авторов описывают нравственное разложение гностиков, приписывая им аморальные религиозные практики:
— Общность жен,
— Тайные знаки для распознавания «своих»,
— Разгульные пиршества, ведущие к разнузданности,
— Хулиганские или кощунственные обряды с использованием выделений тела, которые объявляются «телом и кровью Христовой».
Подобные обвинения подчеркивают: с точки зрения ортодоксальных авторов, гностическая ересь несовместима с христианством не только в догматике, но и в самой глубине нравственной жизни и богослужения.
Долгое время критики считали обвинения отцов Церкви в адрес гностиков «святоотеческой ложью», направленной на дискредитацию их оппонентов. Однако находки аутентичных гностических текстов подтвердили, что некоторые гностические движения действительно практиковали ритуалы, которые церковь называла омерзительными. С эти вы можете познакомиться например: «Книга Иеу» (Codex Brucianus, 100), «Евангелие Иуды» (Codex Tchakos, 33-34), «Свидетельство Истины» (NHC IX:3), «Пистис София» (147 / NHC).
Очевидно, что церковь никогда не признала бы такие формы «причастия» или «крещения». Как писал Киприан Карфагенский: «Что же мы скажем о крещении, … при котором не было ни знамения Троицы, ни законного и церковного вопроса?[2]»
Даже те гностические течения, которые не практиковали аморальных ритуалов и не имели порочной репутации, настолько расходились с церковью в догматике, что их «таинства» не могли быть признаны. Так, манихеи и ряд аскетических гностиков отрицали сам акт творения, искупительную жертву Христа и благословение материи. Манихеи не только не освящали материальные дары (хлеб, вино, воду, елей), но прямо проклинали их.
Святитель считает это внутренне противоречивым: «Чада праздности манихеи, сами не трудящиеся и поедающие приготовляемое трудящимися. Приносящих им снеди принимают они с веселым видом и вместо благословений проклинают их»[3]. Манихей, принимая хлеб, говорит: «Я тебя не сотворил», проклинает хлеб и Творца, кто сотворил его, и поедает его с этими словами.
Таким образом, церковные таинства и манихейские обряды были абсолютно несовместимы: как мог манихей произнести «аминь» на церковное благословение хлеба, или христианин — на манихейское проклятие материи? Подобные фундаментальные различия не позволяли совместного участия в богослужении.
Как известно «таинства» гностицизма были связаны с магией. Святой Ириней Лионский так описывает «крещения» у гностиков: «Менандр, преемник Симона Волхва, оказался вторым орудием диавола, и не хуже первого Он был тоже самарянин; поднявшись, как учитель, до вершин чародейного искусства, он еще больше удивлял своими фокусами, говоря, что он спаситель, посланный для спасения людей откуда-то свыше, из области незримых эонов. Он учил, что никто даже из ангелов, создателей космоса, не может достичь совершенства, пока он опытно не познакомится с магией, которой он, Менандр, обучает, и от него не примет крещения».[4]
Резюмируя, можно выделить следующие черты гностических движений:
- Отрицание Единого Бога, Творца неба и земли, и злословие Ветхого Завета — той религии, носителем которой и был сам Мессия Нового Завета — Иисус. Злом гностики считали не проявление своеволия разумно-свободными существами (ангелами и людьми), а некое субстанциально-персонализированное начало, которое обладает бытием «параллельно» с Богом истинным. При этом изрекались жуткие хулы на Ветхий Завет (который считался заветом «злого бога») и делались попытки само христианство оторвать от ветхозаветных корней.
- Миссия Христа и все, что лежит в основе христианства (включая Крест и Воскресение Христа, Крещение и Евхаристию) в гностицизме понималось «иначе». Сама материя объявлялась творением «злого бога», а потому плоть и вещественный мир подвергались отрицанию.
- Магия вместо литургии, т. к. контакт с «духами», однозначно считающимися падшими силами с точки зрения христианства.
- Аморальный образ жизни, который был не просто проявлением человеческой слабости, но в некоторых течениях был частью мистерии («причастие» спермой и менструальной кровью).
Совместная молитва может быть только при условии исповедания общей «крещальной веры» в Троицу и во Христа Спасителя, Воплощенного Бога Слова. Этого-то общего фундамента и не было у христиан с «гностиками». Там принципиально иная вера. Простейший вопрос: как могут вместе молиться христиане, считающие Бога, открывавшегося в Ветхом Завете, Истинным Богом и Христа — истинным Мессией этого Завета, и гностики, считающие этого Бога — «злым началом», «диаволом» и т. д.? К кому они будут возносить общие молитвы? Христиане в воззвании «Отче наш» обращаются к Богу, говорившему в Законе и пророках, а «гностики» считают ветхозаветных праведников пророками дьявола. Как возможна тут общая молитва?
[1] «Творения святого Иустина Философа и Мученика». М.: Паломник, 1995. Стр. 72–73.
[2] «Священномученик Киприан Карфагенский. Письма». СПб.: Изд-во Олега Абышко, 2018. Стр. 327.
[3] Епифаний Кипрский. «Панарион». СПб. Изд. «Алетейя», 2021. Том 3, стр. 245.
[4] Ириней Лионский. «Против ересей». СПб.1900. С. 211.